| Александр Сайбединов |
 |
| ПЕДАГОГ ПОЭТ ХУДОЖНИК |
|
|
А.Сайбединов К списку рассказов... Полугорожанин Трещала догорающими угольками печь. Дома было тепло и сухо. На кухне возле печки, на старом бабушкином сундуке обхватив, колени руками, сидел Виктор и о чем-то сосредоточенно думал. Ему было о чем сегодня задуматься. Он любил в долгие зимние вечера, когда за окном в притихшей от мороза деревеньке – тишина, а дома все уже спят, потихоньку пройти на кухню, сесть у печки и смотреть на огонь, или читать, читать долго до поздней ночи с приятными перерывами со стаканом молока и теплого домашнего хлеба. Читал Виктор увлеченно, но не быстро. Если книга была интересной, он ее буквально смаковал, каждую строку, каждый слог и с сожалением посматривал, как до конца оставалось все меньше и меньше. Дома много книг не было, так, случайные. Да и кому их было читать. У матери с отцом на двоих семь классов, да и хозяйство – успевай, поворачивайся, а дети все уже давно выросли и разлетелись. Вот один «непутевый» вернулся, да и то надолго ли. Поэтому книги приходилось собирать ему по всей деревне, у кого что есть. Но в основном он «столовался», как про себя с усмешкой говорил Виктор, у «деревенской интеллигенции». Для многих, из которых хорошая библиотека была украшением квартиры, так же как ковры и хрусталь. Хоть в душе Виктор и смеялся над культурными односельчанами, но был одновременно им безмерно благодарен. Книга была единственной отдушиной, «спасательным кругом» от этой звенящей до ломоты в зубах деревенской тишины. Сегодня ему не читалось и не только сегодня, а с тех самых пор как стало проходить «оцепенение». Он начал понимать, что хотел убежать, спрятаться за книги от жизни , от проблем и главное, от самого себя. Легче всего скакать на лихом коне и рубать шашкой врага с героем книги, которую читаешь, чем попробовать самому себе сказать правду. Легче всего с героем своих романов открывать неизвестные острова, осваивать новые земли, чем самому попытаться что-нибудь сделать в жизни. Виктор начинал понимать, что свою жизнь надо проживать самому, а не читать о чьей-то прекрасной, но не своей жизни. Он глядел на огненные блики, которые бросала, сквозь свои железные оконца на пол печная дверца и думал, что жизнь любого человека излучает тепло только тогда, когда он движется, что-то делает, когда он живет, а не спит в ожидании прекрасных снов. Виктор думал, завтра ему предстояло сделать еще один шаг в своей жизни и ему очень не хотелось, чтобы этот шаг оказался ошибочным. Он всегда мечтал, чтобы жизнь его была яркой, бурной, заполненной по самое горло делами и заботами. Когда он видел перед собой какую-то цель он работал, не зная, что такое усталость. Частенько взрослые усмехаются над молодыми, когда те задают такой на первый взгляд банальный вопрос - «В чем смысл жизни?», усмехаются и про себя думают – «Это возрастное, это пройдет!». Нет, у Виктора это не проходило, а наоборот нарастало и не давало покоя, требовало ответа – «Кто ты? Зачем ты?». И, наверное, именно этот жесткий вопрос заставил Виктора забрать документы из художественного училища и поздней осенью вернуться в деревню. Нет, это не было с его стороны каким-то сиюминутным решением, просто он частенько в последнее время задумывался сидя над длительными постановками в классе живописи, и глядя на эти многочисленные крынки, вазы которые ему приходилось рисовать – «А зачем мне это?». Ему надоело летать в эфемерном искусстве, ему хотелось жить, делать что-то полезное, быть нужным людям. Надоела эта игра в художника, эти вечные дешевые споры перед каким-нибудь не стоящим внимания натюрмортом – «Ах, сколько экспрессии, какая динамика!». Нет, он не был против искусства, просто жить искусством он не мог, а жить за счет искусства он не хотел. Неожиданно треснувший уголек в печи, заставил Виктора вздрогнуть и отвлечься от своих мыслей, он встал, нашел в припечке кочергу, машинально поймав себя на мысли что этой кочерге уже много лет, еще бабушка, когда он в детстве что нибудь натворит, беззлобно ворчала, - «А вот я сейчас тебя это кочергой…». Открыв дверцу печки, он помешал уголь, подтянул его к поддувалу поближе, и слегка прикрыв притвор, опять уютно уселся на сундук. Мысли опять потекли спокойно и ровно. В деревне его встретили по-разному, никак не могли поверить в то, что сам по своей воле Виктор бросил училище, и решив, что его просто выгнали на этом успокоились. Родители же, которые очень гордились тем, что их сын учится на художника, только безнадежно махнули рукой, - «Ну теперь уж сиди». Виктор долго не выходил на улицу, не ходил в клуб. И не только потому, что надо было что-то говорить, ему просто было скучно. Он не понимал, как это можно целыми вечерами сидеть у проигрывателя, слушать охрипший голос Челентано и при этом зевать. Он ушел в книги, читал целыми днями. О работе он не думал или не позволял себе думать, слишком сложный это был для него вопрос. Постепенно Виктор стал уставать от книг, стал оглядываться, задумываться над тем, что вокруг него идет жизнь, а он от нее спрятался. Ему поначалу казалось, что жизнь в Фокино остановилась навеки, что до этого богом забытого места нет никому никакого дела. Да и действительно деревня, в которой родился и вырос Виктор, отжила свой золотой век. Когда-то шумный рыболовецкий колхоз жил дружной и веселой жизнью. Ловили рыбу для горожан, благо ее было много. Сама же деревня стояла на высоком крутом берегу и празднично отражалась в быстробегущих волнах реки своими нарядными избами. Затем колхоз реорганизовали в совхоз, деревня росла и богатела. Построили двухэтажную школу, больницу, всей деревней строили новый клуб взамен сгоревшего…, а какие были праздники, со скачками, с борцами, и песни до самого утра плыли над рекой. А теперь жизнь как будто остановилась. Молодые уезжают из деревни, старики уходят на пенсию, деревня становится, как это сейчас принято говорить «нерентабельной». Конечно, тут можно винить и молодежь, - «Зачем уезжаете, кто будет растить хлеб, трудиться на земле?». Это конечно верно, но на одном ура-патриотизме далеко не уедешь. Молодежь хочет жить в ногу со временем, одними огородами и коровами их не удержишь в деревне. Им тоже хочется ходить на дискотеки, в театры, жить в благоустроенных квартирах, водить детей в детские садики и их нельзя в этом винить. Вот и получается, думал Виктор, что судьба деревни предрешена, у нее нет будущего. Но он был не прав, поспешно решив, что деревня находится на стадии вымирания. Деревня жила своими большими и малыми проблемами и эту казалось бы застойную тишину время от времени будоражили всплески значительных или менее значительных деревенских событий… Основным источником информации для Виктора были его друзья. Хоть сам он никуда не ходил, ребята любили бывать у него, просто зайти посидеть, поболтать. Им было с ним интересно, он много знал и в силу своего богатого воображения любил фантазировать. О чем только они не говорили, и хоть они не были эрудитами и интеллектуалами и не рассуждали о проблемах акселерации или урбанизации, с ними Виктору было интересно. Это были простые без всяких комплексов добродушные деревенские парни. Правда, многих из них считали хулиганами, с чем полностью Виктор был не согласен. Это были просто очень молодые и веселые ребята, не знавшие куда девать свою энергию а если порой от скуки и применяли ее, то так неудачно, что потом долго по деревне ползли разные слухи, что кстати их не очень то и огорчало. Больше всех доставалось Сене Просту или просто Сеньке, его вообще почему-то в деревне считали бандитом, в чем не последнюю роль сыграла его внешность. Этот здоровенный парень, про каких принято говорить «косая сажень в плечах», не смотря на свою недюжинную силу, был на самом деле весьма добродушным и приветливым. Братья же Макар и Петя были прямой противоположностью своего товарища: маленькие, смуглые, с вспыхивающими время от времени шальными огоньками в черных как смоль глазах, ну истинные цыганята. Они всегда были в движении., а когда говорили, их руки были намного выразительнее чем слова. Они так отчаянно жестикулировали, что слушать их было весьма небезопасно. Виктор всегда был рад приходу своих друзей, особенно в последнее время, когда он устал от уединения, устал от самого себя. Разговоры обычно заходили вокруг клуба, то есть вокруг тех проблем, которые в первую очередь волновали деревенских ребят. Клуб – это единственное место, где молодежь могла встретиться, отдохнуть и поговорить. Да и вообще клуб всегда был в Фокино центром больших и малых событий. Клуб на деревне как зеркало, по нему всегда можно определить как идут дела в этой деревне, а значит в совхозе или колхозе. Если дела идут в гору, то в клубах, как правило, многолюдно, весело, проходят собрания, лекции, приезжают с концертами из города. В залах чисто, а дорогие портьеры и музыкальная аппаратура говорят о том, что местное начальство проявляет заботу о клубе, а значит о людях, о молодежи, а раз о молодежи, значит о будущем своего села. В Фокино же клуб представлял собой жалкое зрелище. Нет не само здание, оно было еще добротное и хорошее, а то в каком виде оно содержалось. Облупившаяся краска на дверях и выцветший от времени на ветру до белого флаг далеко не отвечали эстетическим требованиям, которые предъявляли к культурным центрам на деревне, а выразительные надписи, украшавшие стены клуба, были оставлены далеко не строителями этого храма культуры. И лишь полуразбитая, скосившаяся набок вывеска всем упорно доказывала что здесь находится клуб деревни Фокино. Единственным украшением фасада этого вместилища культуры был замок, огромный, блестящий амбарный замок, который всегда с большой значительностью открывала новая заведующая клубом Светка Колупаева. Вообще-то по специальности своей она была трактористом, о них с подругой в своё время даже писала районная газета, что вот мол молодцы девчата, со школьной скамьи и на трактора, …но видимо лавры Паши Ангелиной не прельстили Свету и она решила пойти в завклубы, про себя подумав, что клуб всё-таки не трактор, управится. И управилась. Единственное где приходилось ей прикладывать свою силу, так это открывать и закрывать замок, а остальное было не сложно, - сидеть, как и многие другие на клубных полуоборванных расставленных по стенам диванах и зевать, посматривая за тем чтобы парни, курившие в клубе, хорошенько затаптывали свои окурки. При всем этом надо отдать ей должное, солидности у нее хватало на дюжину таких завклубов. Хоть ей и было не многим больше двадцати, на своих сверстников она уже смотрела с высоты своей значимой должности. Ребята ее за это недолюбливали, но спорить с ней не решались, ругаться она умела так, что ей позавидовала бы любая базарная торговка, что почему-то считалось в Фокино большим и важным качеством для завклуба. Как-то разгорелся очередной спор о работе клуба и её заведующей. Макар с жаром перечислял, что нет музыки, что клуб постоянно закрыт, что в деревне с тоски помереть можно, а Ромка-киномеханик фильмы показывает раз в месяц и те индийские , чтобы план сделать, а потом спит целыми неделями. Ругали начальника участка, председателя совхоза, который жил на центральной усадьбе в двенадцати километрах отсюда, и ему не было дела до деревни Фокино, до ее клуба и молодежи. Виктор долго не встревал в эти споры, но однажды не выдержал и высказал все что думает по этому поводу. Он говорил, что под лежачий камень вода не течет, что легче всего обвинять весь мир, а самому при этом плевать в потолок, что если бы ребята по настоящему захотели, то можно было бы многое сделать. На что Сеня спокойно заявил, - А кто мы такие, кто нас на фик будет слушать. Виктора возмутило такое неверие в себя, и он начал с новой силой доказывать и объяснять, почему такое случилось и как конкретно можно что-то изменить. Главное нужно объяснить молодёжи, что так дальше жить нельзя, что на дворе двадцатый век, что в конце концов если каждый человек будет считать, что он мелкая сошка и ничего в этой жизни не может, жизнь на земле замрет, а существовать, прожигать свою жизнь – это просто преступление. А так как мнение руководства совхоза о молодежи деревни Фокино, мягко говоря, не очень хорошее, в чем без сомнения были виноваты сами ребята, нужно попытаться как-то изменить его в лучшую сторону. Также надо было открыть глаза дирекции на работу заведующей клубом, которая мало того, что сама ничего не делает, так и другим не даёт. Как-то было ребята вызвались на новый год сделать в клубе цветомузыку, так она их вместе со всеми фарами выперла из клуба приговаривая - «Надо вам темноту, так дома себе её и делайте, а то еще клуб сожжете, а я за вас потом отвечай». А ведь как много можно было сделать. Виктор размечтался не на шутку, глаза у него горели, он отчаянно жестикулировал. Наверное, в эту минуту он напоминал небезызвестного Остапа Бендера, также объяснявшего своим слушателям, как просто можно превратить никому не известный поселок в столицу, в центр космических межпланетных сообщений. В отличие от «великого комбинатора» Виктор верил в осуществление своих планов. Первое и самое главное, считал он, нужно оживить работу клуба, а значит жизнь в деревне. Навести в нём порядок , вокруг посадить деревья, сделать декоративные скамейки из простых бревен, чтобы вокруг клуба был такой небольшой «парк отдыха», съездить в кинопрокат и договориться о более разнообразном показе фильмов в Фокино. Сделать в клубе цветомузыкальную стенку, заработать деньги и купить аппаратуру для ансамбля, а пока ее нет с помощью магнитофона и хороших записей проводить дискотеки. Затем силами ребят поставить концерт для односельчан, потом, чем черт не шутит, и спектакль. Представляете «Гамлета» в Фокино, а в роли Гамлета Сенька Прост. К тому же в деревне давно уже поговаривали, что для молодых семей, которые будут работать в совхозе, станут строить двухквартирные дома с полным благоустройством и молодежь тогда начнет оставаться в деревне. В школе, в которой сейчас на десять учителей, сорок пять учеников, появятся новые дети, - много детей! И тогда деревня заживет новой прекрасной жизнью! Ребята слушали Виктора, открыв рот, а как только он закончил говорить, наперебой загалдели, заспорили. О чем только не говорили, и какую лучше купить аппаратуру, как сделать цветомузыку и даже пускать или не пускать ребят из соседних деревень на танцы, так как будто они уже толпились большой очередью у дверей фокинского клуба. - Размечтались - негромко сказал Сенька и это слово как холодный душ мгновенно отрезвило ребят, и они молча все повернулись к Виктору как к спасителю, как будто именно от него сейчас зависело всё их счастливое будущее. И тут Виктор понял, что между «мечтать» и «сделать» громадное расстояние больших и малых дел, можно конечно мечтать вырастить кокосовую пальму в Сибири, а вот как это сделать…!? Он также отчетливо понимал, что остановиться уже не сможет, это дело его захватило полностью, и, наверное, если бы не ночь на дворе, он непременно побежал прямо сейчас что-нибудь делать. Решили на том, что ребята завтра поговорят со всеми и вечером соберутся все у Виктора. Затем надо будет написать письмо директору совхоза от имени всей молодежи деревни Фокино и попросить его приехать к ним на собрание, а пока не ждать и провести субботник у клуба, навести порядок. Поговорить со Светой, чтобы не мешала работать, не будет же она со всеми ругаться! Долго не спал в эту ночь Виктор, думал, где достать хорошие записи, как поинтереснее провести дискотеку в ближайшую субботу. Он отлично понимал, что ребята поверят в себя только тогда, когда увидят конкретные дела. И на следующий день жизнь Виктора круто изменилась, как будто из тихой заводи он попал в быстрый бурлящий поток. Неделя промелькнула, как один день. Деревня была взбудоражена событиями, которые сменяли друг друга с бешеной быстротой. Фокинские старушки с нескрываемым удивлением смотрели на молодежный субботник у клуба, и не знали, как это понимать. Для них слово субботник было неприменимо, к этим, как они считали хулиганам. И когда эти самые хулиганы, стали закрашивать надписи, к которым уже привыкли односельчане, старушки не знали что и думать, и обеспокоено зашептались, предполагая самые различные версии. Одни говорили, что это они красят клуб для того, чтобы снова начать писать, а то уже места нет. Другие же с жаром убеждали, что это едет какая-то комиссия почти из Москвы и начальник фокинского отделения совхоза Михаил Петрович Крупеня, а попросту Петрович, за хорошие деньги попросил ребят привести клуб в порядок. Эти все разговоры забавляли ребят, и они с новой силой брались за любое новое поручение. Петрович хоть и был, как он любил о себе говорить человеком видавшим виды, но тоже был немало удивлен, когда в субботу утром к нему в контору ввалилась гурьбой галдящая молодежь во главе с Виктором и попросила какую-нибудь работу, объяснив при этом, что заработанные деньги нужно будет перечислить в клуб, для приобретения радиоаппаратуры. Хоть Петрович и был очень удивлен, ребята пришлись очень кстати, так как с осени в погребах лежала картошка, которую нужно было срочно перебрать, она уже начинала гнить, а рабочих рук не хватало. Но все же самые интересные события происходили в клубе. Светка, как между собой называли ребята завклуба, долго сопротивлялась, не давая им ключ от клуба, пока ей Сеня спокойно не заявил, что тогда он сорвет этот красивый замок и закинет его вместе с ней к «чертовой бабушке». Света сдалась, и путь в клуб был открыт…, Виктор пропадал в клубе целыми днями. Работы было много. Надо было настраивать аппаратуру, которую на время попросили в школе, также нужно было продумать оформление зала, где-то сделать раздевалку которой в клубе отродясь не было, а то у фокинцев была шикарная светская привычка – разодеться в самую красивую одежду, а пальто на танцах не снимать, - вот и думай для чего одевались. По вечерам клуб наполнялся народом, приходили делать стенку-экран для цветомузыки, да и так находили разные дела. Работали все с настроением – шутки и смех разносились из клуба до поздней ночи. Частенько под каким-нибудь предлогом заходили взрослые. Им тоже было очень интересно, чем же ребята здесь занимаются и чем вся эта затея закончится. Субботний вечер в клубе получился отличный, такого количества народу фокинский клуб не видел уже давно. Никому даже в голову не приходило, что в деревне так много молодежи. Большая красочная афиша объявляла, что в Фокино открывается дискоклуб «Современник», что сегодня для вас песни-диско, в исполнении самых популярных групп и ансамблей. Могучие колонки с усердием разрывали застоявшуюся тишину деревни. Далеко не юного возраста люди одевали насквозь пропахшие нафталином свои парадные одежды и, торопясь, двигались в сторону клуба. В деревне был праздник! Молодежь красиво одетая с неистовством счастливой юности без устали танцевала. Самым ключевым моментом было включение экрана цветомузыкальной установки, зал замер…, переливы красного, зеленого, голубого цвета образовали самые причудливые сочетания и спокойная, с чуть грустным голосом саксофона музыка, казалась просто волшебной. Танцевали до поздней ночи, а потом долго еще гуляли по улицам спящей уже деревни и строили планы, спорили, мечтали. Все с нетерпением ждали собрания, директор совхоза обещал приехать в Фокино, как только вернется из командировки. Все его очень ждали, надеялись, что это собрание многое сможет изменить в жизни деревни… Тут Виктор ненадолго очнулся от своих мыслей, встал, закрыл задвижку уже потухшей печки, положил на место попавшую под ноги кочергу, и усевшись на свой сундук, снова погрузился в свои мысли… Народу на собрание собралось много, в основном была молодежь. Взрослых фокинцев наверное также интересовала судьба клуба, деревни и поэтому они тоже пришли на собрание. Все гадали, приедут ли директор и парторг, как обещали, или нет. Их что-то все не было. Виктор очень волновался, потому что говорить предстояло ему, и его очень беспокоило, поймут они его или нет. Ведь от руководства совхоза зависело очень многое, это и деньги на оборудование, материалы, ремонт транспорт и многие другие вопросы, которые голым энтузиазмом не решить. Наконец взвизгнул у крыльца клуба своими тормозами директорский газик и несколько человек, среди которых Виктор узнал только председателя рабочкома совхоза, прошли в зал и сели за стол президиума. Петрович торжественно объявил, что слово предоставляется директору совхоза «Заря» товарищу Михайлову. Из-за стола поднялся человек среднего роста с густой проседью и, как показалась Виктору, добрыми внимательными глазами. Говорил он недолго, просто, без пафоса, объяснил, какие перспективы ожидают деревню, что на данный день их хозяйство убыточно, но в скором времени планируется развернуть на базе деревни Фокино ферму по новой технологии. Понадобятся разные специалисты не только сельского профиля, но и с техническим образованием: слесари, электрики, сварщики и т.д., будут строиться благоустроенные дома для молодых специалистов и увеличится заработная плата у сельского труженика. - Говорить же о нашей помощи клубу пока рано, сказал председатель, - Мы не можем так просто разбрасываться деньгами, нам надо знать какие у вас планы, что конкретно вы уже сделали и что намерены делать дальше, а уж там посмотрим. Директор сел и все устремили свои взгляды в сторону Виктора. Он встал, зачем-то поправил ворот своей рубахи, который и без этого был на месте и слегка дрожащим голосом начал. Чем дальше он говорил, тем больше в его голосе появлялось уверенности. Он говорил о жизни в селе, которая замерла не только по вине молодежи, но и по вине тех, кто должен этим непосредственно заниматься. Он говорил о том, что уже сделано, а что еще можно сделать. И что ребята не такие уж и плохие, как о них говорят, просто им идти некуда, они не знают чем заняться и поэтому от скуки дурью маются. Мы многого не просим, дайте нам клуб, дайте возможность работать, помогите с самым необходимым. - Так кто же вам не дает - перебил его председатель рабочкома - Работайте, хоть целыми ночами, только не хулиганьте. И тогда Виктор сказал то, что вынашивал уже давно, в чем был совершенно уверен, но боялся… правильно ли его поймут. - Дайте мне клуб - чуть хрипло произнес Виктор. В зале все притихли. - Я предлагаю - уже громко говорил он, - уволить или перевести на другую работу завклуба, как не справляющегося со своими обязанностями, а завклубом назначить меня. В зале будто разорвалась бомба, все молча на него глядели. Затем после минутного замешательства послышались реплики: «Ну теперь понятно, чего он хотел, хитер», «Во дает», «Правильно, молодец!», «Только он может быть завклубом». - Я понимаю вы вправе подумать, что я жажду кресло завклуба и поэтому затеял всю эту историю, ну что же если другое не приходит вам в голову, думайте так, в конце концов, конечная цена важнее. Просто я знаю, именно знаю, как и что надо делать, для того чтобы изменить в корне всю работу клуба, а значит и жизнь в деревне сделать чуть лучше сегодняшней, а теперь вы решайте - и с этими словами Виктор сел. - Ну я думаю все тут ясно, Николай Степанович, - сказал обращаясь к директору кто-то из президиума. - Этот молодой человек хочет установить свое я, поставить, так сказать, себя в исключительное положение и видите, довольно открыто выражает свои цели, хочет стать завклубом, да еще таким скандальным образом, отбирает у товарища, так сказать, кресло. Умен, нахал! Виктора как кипятком обжигали эти слова, но он терпел, он знал что не будет все гладко, он ждал что скажет директор, а директор как то неопределенно качнул головой и промолчал. «Все! Не поняли! Не захотели понять, теперь все бесполезно, что толку стучаться головой в стенку если знаешь, что её не проломишь…». В президиуме еще что-то говорили, что нужно взяться за порядок, не надо хулиганить, Виктор уже этого ничего не слышал. Он встал и вышел из зала, а вслед услышал колкое, - Полугорожанин. На улице свежий морозный воздух привел его в чувство. «Полугорожанин», «полугорожанин», - стучало в висках! А почему собственно полугорожанин? – и это слово его уже не раздражало, а даже как-то развеселило. Вдруг он увидел, что из клуба вслед за ним всей гурьбой вываливает молодежь. Подбежали ребята, давай его успокаивать. Оказывается как только Виктор вышел из зала, вся молодежь и все кто сидели в зале, несмотря на жаркую речь оратора, поднялись и вышли вслед за ним…. а президиум торжественно остался заседать в совершенно пустом зале. Сеня все успокаивал Виктора: – Ты знаешь, кажется директор всё таки тобой заинтересовался, я слышал как он у Петровича расспрашивал о тебе. На что Виктор только горько усмехнулся и пошел домой. Дома он упал на кровать и проспал всю ночь и весь последующий день. Он ничего и никого не хотел видеть, как-то опять стало пусто в душе и холодно. И вдруг вчера вечером к ним домой заявился, Петрович и спросил Виктора, чем немало удивил родителей. Когда Виктор вышел к столь позднему и важному гостю, Петрович коротко бросил: - Что, крылышки сложил, дали тебе по зубам, а ты и в кусты. Нет, браток, нельзя так, правда она никогда легко не дается. - Да я и не опустил крылья, просто не знаю, что дальше делать - как бы в оправдание ответил Виктор. - Значит так, приезжал сегодня директор совхоза, хотел сам к тебе зайти, да торопился, ему в район надо. В общем, принимай клуб! Светку перевели в гараж учетчиком, и теперь вам никто мешать не будет. Посильную помощь окажем, сказал директор, да и я тебя всегда поддержу, вот такие дела браток. В общем если ты согласен, завтра с утра он тебя ждет, в семь часов туда едет молоковозка, на ней и уедешь. Ну, я пошел. И вот сейчас сидел Виктор у потухшей давно, но еще теплой печки, на старом бабушкином сундуке и думал о том, как круто повернулась у него жизнь, и он ничуть об этом не жалел! К списку рассказов... |